Редактор второго издания (1849 г.) книги Бренда записал в Вустершире заговор от лихорадки, считавшийся безотказным. Больной находил обрезчика деревьев и просил, чтобы тот срезал для него побег женской особи ясеня. Затем он шел домой, а ветвь срезалась в его отсутствие. Как только это совершалось, наступало выздоровление - при условии, что леснику за его услуги не платили, в противном случае заговор не срабатывал.

Самым, может быть, известным и пользующимся наибольшим доверием исцелением с помощью ясеня было излечение от грыжи или рахита у детей. Молодое ясеневое деревце расщепляли и пропускали сквозь него ребенка три или девять раз, обычно передавая из рук отца в руки другого человека. Ребенка затем уносили домой, а расщепленное деревце туго связывали, чтобы половинки могли срастись. По мере заживления щели в дереве излечивалась и грыжа или рахит. Но если дерево не срасталось, не выздоравливал и больной, а если потом, даже много лет спустя, это дерево гибло или его срубали, то болезнь немедленно возвращалась в более острой форме и больной умирал, как и дерево, чью жизнь обряд исцеления накрепко связал с его собственной. Таким образом, жизненно важно было не только вовремя и правильно перевязать рассеченное дерево, но и впредь защищать его от повреждений или уничтожения. Добросердечные землевладельцы иногда дарили ясень родителям больного грыжей и рахитом ребенка или обещали, что уже использованное для исцеления дерево никогда не будет срублено. Шарлотта Лэтем рассказывает, как за несколько недель до ее записи расщепленный ясень был куплен человеком, который собирался его срубить. Отец ребенка, которого пропустили сквозь дерево, умолял нового владельца сохранить дереву жизнь, говоря, что болезнь непременно вернется, если его уничтожить. Тот согласился, что так оно и было бы. и с готовностью пообещал не срубать.

Детали обряда несколько разнились в разных регионах. Где-то все происходило в полном молчании, в других местах отец должен был, пропуская ребенка через расщелину, произносить: "Господь дает", а другой человек отвечал: "Господь принимает". Иногда обряд производили только один раз, иногда девять раз подряд по утрам, а деревцо перевязывали в последний день. Все это неизменно происходило на восходе солнца, и ребенка, который должен был быть голеньким, все время поворачивали лицом к восходу. Само дерево должно было быть безупречной девственной женской особью, не тронутой ножом. Ш. Лэтем сообщает, что в девятнадцатом веке в Суссексе на обряд с ребенком девять дней подряд выходили девять мужчин, и каждый по очереди пропускал его через расщелину в ясене. Однако в большинстве регионов на церемонии присутствовало лишь два-три человека, включая одного из родителей, чаще всего отца ребенка. Как правило, ему не позволялось самому расщеплять дерево. Это проделывали двое других, в их же обязанности входило связать деревцо по окончании ритуала.