Уравняв отчасти высший и средний классы, он тем самым сделал их еще более безразличными к сути, и еще более заботящимися о форме и внешнем облике, таким образом подталкивая современного человека ко все большему осквернению, к рабской зависимости от неодушевленных вещей. Служить этим вещам и использовать их - теперь основная, непреложная обязанность каждого "культурного" человека. Так в чем же Мудрость нынешнего века? Сказать правду и объяснить, почему мы преклоняемся перед древней мудростью, и наотрез отказываемся признавать наличие оной у современной цивилизации, можно было бы в нескольких строках. Но начнем с того, что же вообще подразумевает наш критик под словом "мудрость"? И хотя мы никогда особенно не восхищались Лактанцием ввиду его язвительных выпадов в адрес гелиоцентрической системы, мы должны признать, что этот простодушный Отец Церкви дал вполне точное определение этого термина, заявив, что "первой составляющей Мудрости является умение распознавать ложь, а второй - умение находить истину". Но если это так, то какое право имеет наш век фальсификаций, где фальшиво все - от подвергнутой ревизии Библии до сливочного масла, претендовать на какую-то "Мудрость"? Однако прежде чем скрестить копья с нашими оппонентами в этом вопросе, попытаемся сперва дать собственное определение этому термину.

Сразу оговоримся, что Мудрость - это, в лучшем случае, довольно растяжимое понятие, по крайней мере - в европейских языках. Само по себе оно не передает никакой конкретной идеи и потому нуждается в конкретизирующем его определении. В Библии, например, его еврейский эквивалент - "Чочма" (Chochmah) (в греческом варианте - София) употребляется в связи с самыми разнообразными вещами - абстрактными и конкретными. Так, "Мудрость" может обозначать и божественное вдохновение, и чисто земную хитрость; и Тайное Знание Эзотерических Учений, и слепую веру; "страх Божий" и искусство фараоновых магов. Это понятие употребляется и в связи с Христом, и в связи с колдовством, так как о колдунье Седекле (Sedecia) тоже говорят как о "мудрой женщине из Эн-Дора". Начиная с самых ранних веков Христианства, т.е. со времен св. Иакова (III, 13-17), и вплоть до самого последнего кальвинистского проповедника, который видит в существовании ада и вечного проклятия подтверждение "Божественной мудрости", этот термин употреблялся в самых различных значениях. Однако св. Иаков учил, что мудрость бывает двух видов, и мы целиком и полностью разделяем это учение. Он проводит четкую разграничительную линию между божественной или поэтической "Софией" (Мудростью свыше) и земной, психической, дьявольской мудростью - Софией (iii,15). Для истинного теософа нет никакой иной мудрости, кроме первой. И если бы такой теософ смог подсказать тогда Павлу, что эта мудрость доступна только "совершенным", т.е. посвященным в ее тайны, или, по крайней мере, знакомым с азбукой священных наук! Но как бы ни была велика его ошибка, и какой бы ни была преждевременной его попытка посеять семена истины и вечного знания на невозделанной почве, все же его намерения были добрыми, а мотивы - лишенными эгоизма; потому он и был побит камнями. Ведь если бы он проповедовал какую-нибудь блажь собственного сочинения или же делал бы это ради личной выгоды, разве стал бы кто-то изгонять его и преследовать, когда вокруг плодились сотни разных лживых сект и безумных "обществ", чуть ли не ежедневно устраивавших свои "сборища"? Но он отличался от всех остальных. Хотя и осторожно, но он все же говорил не о "мудрости мира сего", но об истине, или о "скрытой мудрости ... которой никто из Князей Мира сего не познал" (Первое Послание Коринфянам, II), и тем более не могут знать архонты нашей современной науки. Что же касается "психической" мудрости, которую Иаков определил как земную и дьявольскую, то она существовала во все века, со времен Пифагора и Платона, когда на одного philosophus приходилось девять sophistae, и до наших дней. Эту мудрость наш век приветствует, и, надо признать, может с полным правом претендовать на обладание ею. Более того, для того, чтобы примерить новую одежду, не требуется много времени и сил; а толпа никогда не отказывалась вырядиться в павлиньи перья, если ей предоставлялась такая возможность.

Однако настало время подвергнуть используемые нами термины анализу, и начнем мы со слов из книги Иова, которая представляет собой глубокомысленную аллегорию кармического очищения и посвятительных обрядов:
"Но где истинная премудрость обретается? и где место разума?" И ответим его же словами: "В старцах мудрость, и в долголетии разум".
(Иов, xxviii, 12, и xii,12).