В трактате "О человеке, о его смертности и бессмертии" Радищев, рассматривая проблемы метафизические, остается верен своему натуралистическому гуманизму, признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души. Одновременно он не без сочувствия воспроизводит аргументы мыслителей, признававших бессмертие (Гердера, Мендельсона и др.). Позиция Радищева - это позиция не атеиста, а скорее агностика, что вполне отвечало общему характеру его мировоззрения, уже достаточно секуляризованного, ориентированного на 'естественность' миропорядка, но в то же время чуждого богоборчеству и нигилизму.
В 18 столетии светская философия в России делала первые шаги. Для нее это был период становления и школы. В российском образованном обществе новые философские идеи воспринимались с большим энтузиазмом. 'Наша эпоха удостоена звания философской, - говорил президент Российской академии наук Домашнев в 1777, - потому что философский дух стал духом времени, священным началом законов и нравов'. Энтузиазм в восприятии философских идей был так велик, что нередко приводил к идеологической увлеченности, имеющей мало общего с подлинно философским поиском истины, всегда связанным с традицией, но в то же время самостоятельным и свободным. В целом, успешно преодолевая такого рода идеологизированность и сопутствующие ей черты эклектики и эпигонства, русская философская мысль уже в 18 столетии добивается существенного прогресса.
Первые десятилетия 19 в. в России характеризуются столь же интенсивным интересом к европейской философии. В центре внимания теперь крупнейшие представители немецкой классической философии - Кант, Гегель и Шеллинг. В 1823 в Москве возникает философский кружок 'Общество любомудров', созданный очень молодыми людьми (председателю кн. Одоевскому тогда было 20 лет, секретарю Веневитинову - 18, будущему славянофилу Киреевскому - 17). Кружок просуществовал немногим более двух лет. Для любомудров было характерно эстетическое восприятие и переживание философских идей, и это в значительной мере определило своеобразие русского романтизма. Если же говорить о философских истоках отечественного романтизма более определенно, то в первую очередь следует назвать имя Шеллинга. Первым известным русским шеллингианцем был Данило Михайлович Велланский (1774-1847), медик по образованию. Во время обучения в Германии ему довелось слушать лекции молодого Шеллинга. Вернувшись в Россию и приступив к преподавательской деятельности, Велланский активно пропагандировал натурфилософские идеи Шеллинга. В своих трудах (Опытная, наблюдательная и умозрительная физика, Философическое определение природы и человека) он развивал, в частности, идею синтеза опыта и умозрения, понимание природы как целостного, живого единства, учение о мировой душе и Абсолюте как 'сущности всеобщей жизни'. Последователем Шеллинга считал себя и профессор Московского университета Михаил Григорьевич Павлов (1793-1840), тоже получивший естественнонаучное образование. Павлов следовал принципам шеллингианства в своей натурфилософии (Натуральная история; Философия трансцендентальная и натуральная) и романтической эстетике. Авторитет Велланского и Павлова сыграл немалую роль в становлении мировоззрения участников 'Общества любомудров'.
Один из руководителей этого кружка, князь Владимир Федорович Одоевский (1803-1869), замечательный писатель, крупнейший представитель русского романтизма, также испытал глубокое влияние философских идей Шеллинга. Русские ночи (1844), главная книга Одоевского, содержит исключительно высокую оценку творчества немецкого философа: 'В начале XIX века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в XV, он открыл человеку неизвестную часть его мира... его душу'. Одоевский лично знал русских шеллингианцев - Велланского и Павлова. Уже в 1820-х годах, переживая увлечение философией искусства Шеллинга, он написал ряд статей, посвященных проблемам эстетики. Но увлечение Шеллингом в духовной биографии Одоевского далеко не единственное. В 1830-е годы он находился под сильным влиянием идей новоевропейских мистиков - Сен-Мартена, Арндта, Портриджа, Баадера и др. В дальнейшем Одоевский изучал патристику, проявляя, в частности, особый интерес к традиции исихазма. Результатом многолетних размышлений о судьбах культуры и смысле истории, о прошлом и будущем Запада и России стали его Русские ночи.
В этой работе видно влияние идей Шеллинга. Так, критика западной цивилизации, содержащаяся в Русских ночах, в определенной мере восходит именно к тезису Шеллинга о кризисе западной рационалистической традиции. То, что прежде всего не принимал русский романтик в современной ему европейской жизни, можно выразить одним постоянно используемым им понятием - 'односторонность'. 'Односторонность есть яд нынешних обществ и причина всех жалоб, смут и недоумений', - утверждал Одоевский в Русских ночах. Эта универсальная односторонность, считал мыслитель, есть следствие рационалистического схематизма, не способного предложить сколько-нибудь полное и целостное понимание природы, истории и человека. По Одоевскому, только символическое познание может приблизить познающего к постижению 'таинственных стихий, образующих и связующих жизнь духовную и жизнь вещественную'. Для этого, пишет он, 'естествоиспытатель воспринимает произведения вещественного мира, эти символы вещественной жизни, историк - живые символы, внесенные в летописи народов, поэт - живые символы души своей'. Мысли Одоевского о символическом характере познания близки общей традиции европейского романтизма, в частности теории символа Шеллинга (в его философии искусства) и учению Ф.Шлегеля и Ф.Шлейермахера об особой роли в познании герменевтики - искусства понимания и интерпретации. Человек, по Одоевскому, в буквальном смысле живет в мире символов, причем это относится не только к культурно-исторической жизни, но и к природной: 'В природе все есть метафора одно другого'. Сущностно символичен и сам человек. В человеке, утверждал мыслитель-романтик, 'слиты три стихии - верующая, познающая и эстетическая'. Эти начала могут и должны образовывать гармоническое единство не только в человеческой душе, но и в общественной жизни. Именно подобной цельности не обнаруживал Одоевский в современной цивилизации. Напротив, он видел там торжество 'односторонности', причем в наиболее худшем варианте - односторонности материальной.
Энциклопедия 'Мир Вокруг Нас'
