Ответственность за то, что западная культура подпала под власть рационализма, он (как и все славянофилы) возлагал прежде всего на католицизм. Но, критикуя Запад, Хомяков не был склонен к идеализации ни прошлого России (в отличие, например, от К.С.Аксакова), ни тем более ее настоящего. В русской истории он выделял периоды относительного 'духовного благоденствия' (царствования Федора Иоанновича, Алексея Михайловича, Елизаветы Петровны). Выбор был связан с отсутствием в эти периоды 'великих напряжений, громких деяний, блеска и шума в мире'. Речь шла о нормальных, в понимании Хомякова, условиях для органического, естественного развития 'духа жизни народа', а не о канувших в Лету 'великих эпохах'. Будущее России, о котором мечтал лидер славянофилов, должно было стать преодолением 'разрывов' русской истории. Он надеялся на 'воскресение Древней Руси', хранившей, по его убеждению, религиозный идеал соборности, но воскресение - 'в просвещенных и стройных размерах', на основе нового исторического опыта государственного и культурного строительства последних столетий.

Иван Васильевич Киреевский (1806-1856), так же как и Хомяков, был склонен связывать отрицательный опыт западного развития прежде всего с рационализмом. Оценивая попытки преодоления рационализма (Паскаль, Шеллинг), он считал, что их неудача была предопределена: философия зависит от 'характера господствующей веры', и на католическо-протестантском Западе (обе эти конфессии, согласно Киреевскому, глубоко рационалистичны) критика рационализма приводит либо к обскурантизму и 'невежеству', либо, как это случилось с Шеллингом, к попыткам создать новую, 'идеальную' религию. Киреевский ориентировался на православный теизм, и будущая 'новая' философия виделась ему в формах православного, 'истинного' осуществления принципа гармонии веры и разума, в корне отличного от его католической, томистской модификации. В то же время Киреевский отнюдь не считал бессмысленным опыт европейского философского рационализма: 'Все ложные выводы рационального мышления зависят только от его притязания на высшее и полное познание истины'.

В религиозной антропологии Киреевского главенствующее место занимает идея цельности духовной жизни. Именно 'цельное мышление' позволяет личности и обществу ('все, что есть существенного в душе человека, вырастает в нем только общественно') избежать ложного выбора между невежеством, которое ведет к 'уклонению разума и сердца от истинных убеждений', и 'отделенным логическим мышлением', способным отвлечь человека от всего в мире, кроме его собственной 'физической личности'. Вторая опасность для современного человека, если он не достигнет цельности сознания, особенно актуальна, полагал Киреевский, ибо культ телесности и культ материального производства, получая оправдание в рационалистической философии, ведет к духовному порабощению. Философ считал, что принципиально изменить ситуацию может только перемена 'основных убеждений'. Как и Хомяков в учении о соборности, Киреевский связывал возможность рождения нового философского мышления не с построением систем, а с общим поворотом в общественном сознании, 'воспитанием общества'. Как часть этого процесса общими ('соборными'), а не индивидуальными интеллектуальными усилиями и должна была войти в общественную жизнь новая, преодолевающая рационализм философия.

Источник: Энциклопедия 'Мир Вокруг Нас'