Многим хотелось бы стать учениками Мияги, ибо его авторитет был, пожалуй, наивысшим в то время на Окинаве. Правда, сам Мияги был весьма разборчив и в отличие от других мастеров считал своими настоящими учениками не больше десятка человек, а ближайшими последователями назвал за всю свою жизнь лишь нескольких: Яги Мэйтоку, Миядзато Эити, Хига Сэйко, Томоёзэ (позже они стали патриархами окинавской ветви Годзюрю) и знаменитого японца Ямагути Гогэна, который являлся патриархом Годзюрю в Японии.

По своим манерам и духовному облику Мияги заметно выделялся даже среди окинавских мастеров той эпохи, с которыми неизменно поддерживал тесную дружбу: Гима Макото, Кианом Тётоку (ученик Мацумуры Сокона, в то время - патриарх Томари-тэ), Кэнцу Ябу, Тибаной Тёсином (ученик Итосу Анко, в то время - патриарх Сюри-тэ и признаний лидер Сёринрю). Невысокого роста, чрезвычайно широкий в плечах, с немного вытянутым лицом Мияги Тёдзюн неизменно привлекал к себе взоры окружающих.

Вот как описывает его Ямагути Гогэн - человек, которому было суждено продолжить дело Мияги в Японии: "Дыхательные ката Мияги были очень красивы и в то же время ужасны. Это напоминало рев тигра, который вырывает сердце у своего врага. На Окинаве Мияги выходил ночью на берег моря и выполнял дыхательные комплексы лицом к штормовому прибою приближающегося тайфуна. Он продолжал совершенствоваться в ката Сантин, даже если жестокий ветер валил его с ног. Говорили, что когда он применял свою силу полностью, то мог удержать быка своими руками и содрать с него шкуру, будто разрывал кусочек бумажки. Господин Мияги был гармонично развит как физически, так и духовно".

Но окинавское пространство казалось слишком узким для Мияги. К тому же Япония представлялась ему более благоприятной частью суши, которая может по достоинству оценить его талант. Получал Мияги и официальные предложения преподавать в Японии, чего практически не удостаивались окинавские мастера. И все же здесь ощущался и специфический "провинционализм" Мияги, которым, правда, страдал не только он, но и многие другие окинавские мастера, например, Мотобу Тёки. Мияги казалось, что крупнейшие города Японии, подобно городкам и деревням маленькой Окинавы будут восхищены его талантом, а публика сразу же окажется у его ног. Ему хотелось принести в страну Восходящего солнца не только окинавскую (точнее, китайскую) технику кэмпо, но и поведать о той духовной истине, семя которой произрастало из боевых искусств. При этом Мияги оказался честен перед самим собой - отправившись в Японию и воспитав там достойных последователей, он вернулся на Окинаву, поняв, что духовная проповедь не зависит от величины страны.

Но это будет позже. А пока Мияги решает подготовить себе почву для достойного отъезда в Японию. В общем-то, он решил прибегнуть приблизительно к тому же методу, который когда-то использовал Фунакоси Гитин. Также, как и пионер окинава-тэ в Японии, Мияги решает создать ассоциацию боевых искусств во главе с самим собой и тем самым обеспечить себе официальный статус. Напомним, что прямо перед тем, как покинуть Окинаву, Фунакоси образовал в 1922 г. "Окинава Сёбу кай" и прибыл в Японию именно в качестве руководителя этой организации. Окинавцам представлялось, что официальные звания облегчат им карьеру в Японии, хотя на поверку это оказалось далеко не так. Япония и так была перегружена людьми с многочисленными титулами, ибо четкое определение социального положения - вообще в характере японцев.

В 1926 году Мияги создает ассоциацию "Окинава каратэ дзюцу кэнку кай" - "Ассоциацию Окинавского искусства каратэ". Авторитет его был велик, поэтому новую организацию поддержали не только последователи Наха-тэ, но и ряд мастеров других стилей. Правда, особый след в истории местных боевых искусств ни эта Ассоциация, ни многие другие (в ту пору их на Окинаве было около десятка) не оставили. Скажем, организация, созданная Фунакоси, фактически распалась сразу же после его отъезда. Намного большую роль играли конкретные личности, мастера и их узкие школы, а огромное количество организаций в основном объяснялось неизбывной тягой жителей Дальнего Востока ко всякого рода организациям.

Но так или иначе с этого времени Мияги оказывается во главе одной из самых крупных организаций боевых искусств на Окинаве. В этом качестве в 1928 году он приезжает в Японию, выбирая для преподавания город, куда еще не проникли окинавские мастера, но где традиция самурайского воспитания были весьма сильна -Киото. Там о великом Мияги уже слышали, протекцию ему составили японцы, поклонники духовного дзэнского воспитания, которые заезжали на Окинаву и были приятно удивлены познаниями Мияги в этом вопросе. Немалую роль здесь сыграло и аристократическое происхождение самого Мияги. К тому же, по видимому, Мияги не был первым пропагандистом своего направления в Японии, так как в самом начале 20-х гг. в г. Кагосима преподавал стиль Годзюрю некий плотник Марута, у которого начал свое обучение будущий патриарх японского направления Годзюрю Ямагути Гогэн.

Весьма примечательно, что в Японию для преподавания искусства каратэ, которое якобы было создано простолюдинами для самозащиты, приезжали исключительно люди благородного происхождения, потомки самурайских родов и аристократических фамилий. Да и сам Мияги в Китае обучался отнюдь не у простолюдинов. Версия о "народном характере" каратэ никем специально не создавалась, этот миф возник как логическое продолжение многих легенд о похождениях народных мастеров боевых искусств. Да и вообще, как уже отмечалось, с древнейших времен и практически вплоть до Второй мировой войны преподавание бу-дзюцу в Японии было монополизировано именно представителями аристократии и самурайства.