Чуть утрируя ситуацию, можно сказать: воссоздать древнюю систему боевого искусства по подобному документу не легче, чем научиться играть на скрипке, изучая фотографии рук скрипача. А уж восстанавливать ее по летописи - все равно, что учиться играть, читая описание этих фотографий...

В этом смысле особенно умиляет пример Белова-Селидора, который, не найдя должной информации в летописях, обратился к фольклору! И теперь "ничтоже сумняшеся" реконструирует, например, технику боя Ильи Муромца против Идолища Поганого! Интересно, а Змею Горынычу он подражать не пробовал? Тогда, пожалуй, в имитацию вооруженного поединка (все школы "русского стиля" практикуют бой с применением древнего оружия и доспехов, по крайней мере, так, как они все это представляют) следует ввести еще один элемент: с булавой - против огнемета. А лучше, против двенадцати огнеметов, семи, или в крайнем случае трех: менее чем трехголовым Горыныч не бывал.

Используя фольклорную аргументацию, Белов, разумеется, обнаруживает на Руси и берсеркеров (в его трактовке - "боросеков") и даже рыцарей (трактовка Белова - "рыкарь": воин, рычащий от ярости). Дальше - больше. Уже оказывается, что изредка встречающаяся в фольклоре (и еще реже - в летописях) фраза "рассече на полы" якобы означает не рассечение мечом, а разрывание пополам голыми руками; а упоминание о том, что какой-то воевода "сдержал" натиск печенегов, нам предлагают понимать в том смысле, будто он действительно отразил нашествие единолично.

(Летописцы, как и авторы рыцарских романов, иногда "забывали" о мелочи вроде многотысячного отряда, во главе которого стоял их герой, именитый воин. Но если уж такого героя называют воеводой - значит, он ведет войско... При этом, конечно, сам воевода, рыцарь, конунг, фений вполне может быть лучшим бойцом в данном войске).

Собственно, почему бы Руси не иметь "рычащих воинов-зверей", раз уж чуть ли не все цивилизации в начале своей истории их имели? Возражение вызывают только два тезиса:
Утверждение о существовании "школ". Очень и очень редко "звериный" экстаз становится конструктивным (хотя результативным он бывает всегда). Скандинавское берсеркерство - одно из редчайших исключений, но даже оно, и даже в сплаве с рыцарской идеей, породило лишь подобие школ, окончательно развившихся много позже. Пробуждая боевой дух, требуя серьезной тренированности, "зверство" обычно не допускает систематизации. Положительная оценка "воинов-зверей". В подавляющем большинстве случаев это - не то явление, которое приводит в восторг даже их соплеменников (хотя тем приходится считаться с этой категорией воинов). А уж рассматривать их как защитников родной земли просто неисторично.
Впрочем, восторженная оценка не мешает сегодняшним нео-язычникам для подкрепления своих доводов прибегать к описанию аналогов поведения... у современных зэков. Хотя вряд ли кто из нынешних уголовников был посажен столь давно, что застал еще времена язычества.

Другой источник сведений, из которого якобы черпают информацию сторонники русского единоборства - это приемы, "подсмотренные" во время экспедиций по России. Остается только поверить им на слово: почему-то все эти приемы подозрительно напоминают японо-китайские разработки. Да и как объяснить тот факт, что элементы "народного" боевого искусства абсолютно не были замечены раньше, например в 1900-х годах, когда произошел сильнейший всплеск интереса российской общественности к разным системам единоборства? Ведь тогда древние школы еще не могли быть забыты столь прочно, как сейчас (спустя 80 или 90 лет), особенно если они коренились в еще не разрушенном укладе жизни народных низов.

Вообще-то кое-что замечено было... Поклонники "русского стиля" обычно ссылаются на писателя и журналиста В.А.Гиляровского (1853-1935), который еще в юности проявил немалые познания в боевом искусстве: удары, болевые захваты и броски, приемы обезоруживания. Позже Владимир Алексеевич основал при московском клубе гимнастики фехтовальную школу, где применялась не спортивная шпага, а двуручный меч. Впрочем, эта школа имела скорее сценический уклон: театральные актеры обучались в ней грамотно имитировать положенные им по роли поединки с оружием.

Во время своих странствий по Руси Гиляровский не раз устраивал "матчи" с уголовной публикой, включая известных на всю страну разбойничьих "авторитетов". Во всех случаях - и в дружеских соревнованиях, и при защите своей жизни - победа давалась ему столь легко, что это только потверждает известный принцип: эмпирические наработки ничего не могут поделать с высокоразвитой школой, даже если они подкреплены опытом множества потасовок, огромной мускульной силой и ореолом страха, сопровождающим знаменитых разбойников.