Но не только это - например, религиоведы (знатоки разных человеческих верований и привязанных к ним обычаев) отмечают, что более полвины ИДОЛОВ, рукотворных статуй, изображений, обожествляемых язычниками, АНТРОПОМОРФНЫ. То есть - срисованы, скопированы с человека. Придите в "античный зал" любого большого музея, и это станет очевидно - только с той поправкой, что у ныне белых и не всегда целых мраморных статуй во времена греческих и римских культов были крашеные лица и все атрибуты "грима": вот вам и копия с человеческой "формы", с облика человека, сделанная его же руками и превращенная в предмет поклонения.: Это именно те "боги", про которых еврейская традиция говорит, что они имеют уши, но не слышат, имеют глаза, но не видят, имеют уста, но не говорят.

Человек как мера всему и образец для всяческого подражания - тоже одна грань АНТРОПОМОФНОСТИ. Интересно выглядят с этой точки зрения попытки поместить в рамки классической нееврейской философии еврейскую идею о человеке, который СОЗДАН ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ ВСЕВЫШНЕГО, своего ТВОРЦА. Ясно, что это как раз наоборот - не Бог скопирован с человека (не вечное есть копия временного), а Творение несет в себе образ и подобие Творца.: Этакий получается "ДЕИМОРФИЗМ

", "богоподобие", ЧЕЛОВЕКОПОДОБИЕ НАОБОРОТ.

От внимания наших мудрецов не ускользнуло внутреннее противоречие: еврейское Священное Писание, с одной стороны, неустанно подчеркивает, так сказать, "несравнимость" Бога, а с другой стороны, постоянно рисует Его по образу человека. Бога нельзя познать до конца, он шире любых представлений нашего сознания о Нем, но то, что в нас есть божественного, мы можем легко с собой соотнести и даже попробовать "сравнить" несравнимое:

И выясняется вот что. Эти антропоморфические выражения в Танахе - не что иное, как фигуры речи, призванные как можно глубже запечатлеть в человеческом сознании личностный характер Б-га. Спиритуализация образа Б-га нашла отражение уже в Тикуней Софрим (Исправления Писцов), передаваемые по традиции изменения текстов Танаха для смягчения антропоморфического характера некоторых выражений. Особенно ясно проступает она в арамейских переводах Торы - таргумим, где все антропоморфизмы опускаются - чтобы читатель Торы не подумал, что Б-г и человек одно и то же, чтобы не забывал о колоссальной дистанции между высшим из б-жественных творений, но все же - одним из творений - и ТВОРЦОМ. Отсюда в Таргумим (переводах на арамейский язык) распространенный термин Мемра (слово), который служит в почтительно-иносказательной форме для обозначения Б-га в тех случаях, когда буквальный перевод создает впечатление, слишком уж напоминающее человека.

Антиантропоморфическая тенденция характерна и для греческого перевода Торы. Считать, что поправки эти возникли под влиянием греческой философии, нет никаких оснований: их вводили не философы, а переводчики. Однако переводчики эти не могли не руководствоваться в своей работе теми традиционными представлениями, которые прочно утвердились в еврейском сознании этого времени. Тот же рационализм мудрецов Талмуда привёл к созданию на основе Торы философии иудаизма с присущим ей четким и всеобъемлющим взглядом на вселенную и жизнь.