Может быть, вся эта ахинея и не заслуживает подробного изложения, но надо учесть, что она под маркой достоверных научных результатов выплескивается на головы миллионов людей.
Излишне всерьез разбирать все эти опыты. По поводу каждого возникает недоумение. Почему никому другому не удается повторить эти эксперименты? На это Бакстер отвечает: у растений, дескать, такая тонкая натура, они так быстро привыкают к одному человеку, что для другого нелегкая задача добиться у них доверия, вызвать на эксперимент. И мы видели, что эта недоверчивость может даже вызвать потерю сознания, хотя спрашивается, почему терция не теряла сознания, когда ее собирался поджечь сам Бакстер. Не все ли равно, от чьей спички сгореть?
Один журналист как-то задал Бакстеру вопрос:
- Если растения так чувствительны к чужой смерти и страданиям, почему они все время не находятся в состоянии безумия, ведь нет ни одной секунды, когда бы в природе не гибло какое-то живое существо, когда бы хищник не расправлялся со своей жертвой? Вы, господин Бакстер, утверждаете, что растения реагируют на эти события вне зависимости от расстояния. В ресторанах различных городов то и дело бросают в кипящую воду омаров. Почему же растения озабочены именно судьбой несчастных подопытных креветок?
Бакстер отвечал туманно:
- Существуют две основные категории восприятия. Растение настраивается или на все, происходящее в его непосредственном окружении, или на что-либо выборочно. Если растение заинтересовалось человеком, он может быть где угодно, и растение будет следить за ним, как если бы их ничто не разделяло... Как видим, для фантастических опытов и объяснения придумываются фантастические.
Единственное, что реально в подобных опытах: стрелка прибора, подключенного к растению, в какие-то моменты действительно отклоняется, в другие - нет. Чем это объяснить? Известный советский специалист по физиологии растений профессор И. Гунар рассказывал, что он в своей лаборатории пытался повторить опыты Бакстера. При этом пользовался гораздо более чувствительной аппаратурой. Неподалеку друг от друга поставили кувшины с подсолнухом и мимозой. К мимозе присоединили прибор, а листья подсолнуха стали подстригать ножницами.
Никакой реакции со стороны мимозы, естественно, не последовало. Никакого сочувствия к попавшему в беду соседу. Но вот лаборант шагнул к мимозе - стрелка тут же качнулась. Реакция?
- Любой школьник, знакомый с азами физики, поймет,- говорит Гунар,- что это было отнюдь не чудо. Всякое физическое тело или система тел, способные проводить ток, обладают определенной электрической емкостью, которая меняется в зависимости от взаимного расположения этих тел, Стрелка нашего гальванометра стояла незыблемо, пока оставалась неизменной емкость системы. Но вот сотрудник лаборатории приблизился к прибору, и распределение электрических зарядов в системе нарушилось...
Известны ли эти азы Бакстеру? Трудно предположить, что неизвестны...
Чем объяснить, что многие верят в нехитрые бакстеровские подтасовки?
Представление "думающих", "чувствующих" растениях нравится. С растениями многие имеют дело - в собственных садиках, оранжереях, теплицах. Видят, что они откликаются на уход, на заботу. Эти люди сами близки к тому, чтобы наделить своих подопечных сознанием. Довольно небольшого толчка, исходящего от 'науки', чтобы очеловечение растений состоялось.
Растениям приписывается альтруизм, сострадание - как раз то, чего не хватает людям в отношениях между собой. Может ли устоять перед бакстеровскими фантазиями одинокий пожилой человек, копающийся между клумб в своем палисаднике?
И. Гунар рассказывал, как несколько лет назад умер один из его коллег, селекционер. Всю жизнь он имел дело с растениями. За многие годы у него дома образовался целый ботанический сад. Через несколько дней после печального происшествия Гунар встретил дочь покойного.
- Знаете,- сказала она,- даже растения почувствовали наше горе. Они сохнут, вянут.