Глава первая. ПОИСК В ПРОГНОЗИРОВАНИИ
... Выяснилось, в частности, что в известном смысле можно говорить практически не о прошлом, настоящем и будущем, а лишь о прошлом и будущем, из которых второе непрерывно "перетекает" в первое через условную разграничительную линию, именуемую настоящим. Соответственно наука может иметь дело либо с прошлым (то, чем занимаются исторические науки, в том числе история физики, химии, биологии и других наук), либо с будущим, которое более или менее активно "вторгается" в настоящее, чтобы вскоре стать прошлым (то, чем занимаются физические, химические, медицинские, философские, экономические, педагогические, юридические, филологические, военные и другие науки, которым, таким образом, приходится постоянно выходить за рамки "настоящего" в узком смысле этого понятия).

Выяснилось также, что каждая наука имеет триединую функцию - описание (анализ), объяснение (диагноз) и предсказание (прогноз) - со значительной спецификой последнего в исторических науках. Правда, на практике эти функции в разных науках развиты неодинаково, причем прогностическая, как правило, гораздо слабее диагностической и особенно аналитической, а нередко вообще находится в зародышевом состоянии. Но искусственно разорвать это триединство невозможно, и наука, сведенная только к анализу или диагнозу изучаемых явлений, по существу, оказывается неполноценной. Отсюда следовало, что прогнозирование может и должно развиваться в рамках каждой научной дисциплины, а "наука о будущем" тем самым теряла собственный предмет исследования.

Наконец, выяснилось, что на практике прогнозы вообще - а в общественных науках в особенности - тесно связаны между собой в сложные, но единые комплексы, объединяемые общностью методов разработки и взаимозависимостью проблематики. Первое привело к рождению концепции прогностики как науки о законах разработки прогнозов (теории прогнозирования). На Западе теория и практика прогнозирования объединяются общим понятием "исследование будущего" (по аналогии с исследованием операций и тому подобными научными дисциплинами). В свою очередь, прогностика также имеет аналоги типа кибернетики (в сфере управления), теории дизайна (в сфере проектирования) и т. д. Второе вызвало появление концепции целевой группировки прогнозов, в которой один из них представляется профильным (предметом специального прогностического исследования), а другие - по возможности более широкий круг - фоновыми, не поддающимися непосредственному исследованию. Информация по последним черпается из специальной литературы, заказывается в компетентных научных учреждениях либо постулируется условно с соответствующими оговорками /См.: Теория и практика прогнозирования развития науки и техники в странах-членах СЭВ. М., 1971, с. 148./. Как видим, здесь также складывается реальная альтернатива методологически несостоятельной концепции "науки о будущем". При таком подходе возникла методологическая проблема соотношения понятий "предвидение" и "прогнозирование", с одной стороны, "предвидение" и "управление" - с другой.

В упоминавшейся монографии, посвященной прогнозированию в социологических исследованиях, развивалась концепция, согласно которой "предвидение" представляет собой абстрактную категорию, охватывающую все мыслимые виды информации о будущем (включая квазипредвидение явлений настоящего и прошлого, к которым в целях их познания относятся так, как если {бы они находились в будущем,- например, прогноз залежей полезных ископаемых). Эта абстрактная категория имеет различные формы конкретизации: простое предвосхищение или предчувствие, сложное предвосхищение или предугадывание, специальное исследование перспектив развития какого-либо явления - прогнозирования и т. д. В основе каждой формы конкретизации лежит та или иная разновидность предсказания - безусловного (непосредственного) или условного, сопровождаемого рядом существенных оговорок гносеологического и методологического характера.

В свою очередь, столь же абстрактная категория "управление", охватывающая все виды использования любой информации (не только о будущем, но также о прошлом и настоящем) с целью определенного регулирования объекта, имеет собственные формы конкретизации: целеполагание, планирование, программирование, проектирование, текущие организационные управленческие решения. В основе каждой формы конкретизации лежит та или иная разновидность решения-целевого, планового, программного, проектного, организационного и т. д. Между понимаемыми таким образом предвидением и управлением существует обратная связь различной степени интенсивности-от практически близкой или равной нулю (теоретически никогда не тождественной нулевому значению) до чрезвычайно интенсивной, вызывающей как бы "поглощение" предсказания решением с эффектом самоосуществления или, напротив, саморазрушения прогноза ("эффект Эдипа"), о котором уже упоминалось. При этом обнаруживается, что в естественных и технических науках мы оказываемся в той или иной мере ближе к нулевому значению взаимодействия предсказания и решения: многие объекты исследования в этих науках совсем или почти не поддаются видоизменению с учетом прогноза. В данном случае речь может идти только о безусловном предсказании возможного реального состояния прогнозируемого объекта с целью приспособиться к этому состоянию (типичный пример - прогноз погоды, землетрясения и т. п.). Сказанное относится ко всем без исключения сферам исследования естественных и технических наук - атмосфере, гидросфере, литосфере, биосфере, техносфере, космосфере, микросфере и т. п. Это объединяет естествоведческие прогнозы в одну специфическую группу.

В противоположность этому в общественных науках мы в той или иной мере приближаемся к другому полюсу шкалы: объекты исследования этих наук в принципе сравнительно легко поддаются видоизменению на основе решения, принятого с учетом прогноза. В связи с этим открывается широкий простор для возникновения и реализации "эффекта Эдипа". Благодаря этому становится методологически несостоятельной ориентация прогноза на получение безусловного предсказания: как бы изощренно мы ни пытались предвосхитить возможное будущее реальное состояние прогнозируемого объекта, решение и действия на основе такого предсказания тотчас видоизменят это состояние и достоверность прогноза покатится к нулевому значению.

Правда, многие социальные процессы, полностью управляемые теоретически, на практике развиваются во многом пока еще стихийно, подобно объектам естественных наук (типичный пример - демографические процессы). Это дает основание квалифицировать их как "квазиестественные" и применять по отношению к ним весь арсенал методов естествоведческих прогнозов. При этом нельзя забывать, что стихийности здесь может смениться строго контролируемым, целенаправленным, плановым развитием и тогда достоверность сделанных прогнозов, как уже указывалось, разом обесценивается.

Так, мы пока что лишь в очень ограниченных масштабах можем воздействовать на погоду и совершенно бессильны перед лицом землетрясения, но в принципе можем очень существенно видоизменять экономику, культуру, структуру семьи и расселения, градостроительство и т. п. Весь вопрос в том, будет такое видоизменение чисто волевым, субъективным (с повышенным риском неоптимальности или даже катастрофичности принятого решения), либо оно окажется научно обоснованным, т. е. опирающимся на анализ, диагноз и прогноз соответствующего явления (с повышением степени объективности и, следовательно, эффективности решения). Это подводит нас к важному методологическому выводу: в социосфере прогноз должен быть ориентирован не на безусловное предсказание, а на содействие оптимизации принимаемых решений, что требует принципиально иных подходов.

Собственно, одному из этих подходов и посвящена настоящая работа. В следующем разделе мы специально остановимся на этом вопросе, а пока попытаемся установить сферу действия обществоведческих (или социальных в широком смысле слова) прогнозов, т. е. более конкретно раскрыть содержание понятия "социосфера". Первое открытие, которое поджидает нас на этом пути,- отсутствие какой-то непроходимой "стены" между естественными и техническими науками, с одной стороны, и общественными - с другой. Обнаруживается целая пограничная, маргинальная область, где обществоведческие прогнозы могут смело вторгаться в сферу, казалось бы, исключительной компетенции естественных и технических наук.

... В итоге получается примерный перечень основных направлений обществоведческого прогнозирования: науковедческое, техноведческое, социально-медицинское, социально-экологическое, социально-географическое, социально-космическое, экономическое, социологическое, этнографическое, демографическое, педагогическое, социокультурное, архитектурное, психологическое, этическое, юридическое, политическое, военное. Этот перечень можно положить в основу дальнейшей систематизации объектов, предметов и проблем прогнозирования в общественных науках.

... В уже упоминавшейся монографии "Прогнозирование в социологических исследованиях" была сделана попытка классифицировать несколько десятков наиболее развитых направлений такого рода исследований по следующим основным группам.

1. Социология форм общественного сознания (мировоззрения, науки, искусства или культуры, морали, права, психологии, религии). 2. Социология форм жизнедеятельности (труда, быта, досуга, общественно-политической деятельности). 3. Социология, формирования личности (образования, воспитания, спорта и т. д.). 4. Социология народонаселения (демографии, этнографии, миграций, лингвистики и т. д.). 5. Социология расселения (региона, города, села, экологии и т. д.). 6. Социология социального развития (общества, коллектива), социальных изменений, социальной структуры и т. д. 7. Социология социальных институтов (семьи и т. д.). 8. Социология социальных групп (вооруженных сил, молодежи, престарелых, женщин и т. д.). 9. Социология массовой информации (печати, радио, телевидения и т. д.) а также общественного мнения. 10. Социология политики (государства, международных отношений, национальных движений и т. п.).

Присовокупляя исследования в области истории, логики и методологии, методики и техники социологических исследований, мы получаем полную или почти полную картину всех основных направлений современной социологии, куда нетрудно вписать пропущенные или возникающие вновь направления.

Накладывая эту схему на предыдущую (перечень основных направлений обществоведческого прогнозирования), получаем круг проблематики социального прогнозирования, отграниченного от смежных, но взаимосвязанных с ним направлений. При дальнейшей детализации проблематика приобретает следующий вид. 1. Наука - перспективы развития научных кадров, учреждений.

2. Экономика - перспективы развития социальной организации и системы социальных стимулов труда. 3. Народонаселение - перспективы роста и изменения структуры. 4. Семья - перспективы изменения структуры.

5. Народное образование - перспективы развития дошкольных учреждений, начальной, неполной средней и средней общеобразовательной школы, профессионально-технического образования, Общественного и частного репетиторства, специального среднего и высшего образования, повышения квалификации и переподготовки кадров, общего образования и самообразования взрослых, подготовки научных кадров, функционирования педагогических кадров.

6. Здравоохранение - перспективы развития медицинских учреждений, рекреационных зон и объектов, физической культуры, функционирования медицинских кадров.

7. Культура - перспективы развития книжного, журнального и газетного дела, радио и телевидения, кино, театра, клубов, музеев, библиотек, парков культуры и спортивно-туристских объектов.

8. Расселение и экология (социальное пространство) - перспективы дальнейшего освоения Земли и космоса, борьбы с атмосферным, гидросферным, ландшафтным, тепловым, радиационным и шумовым загрязнением окружающей природной среды, развития городов и сельских поселений, жилья, миграций, автодорожного, железнодорожного, воздушного и водного транспорта, телефонной (в перспективе-видеотелефонной) сети.

9. Структура времени общества (социальное время) - перспективы изменений структуры рабочего года, развития общественно и индивидуально организованных форм досуга.

10. Социальная структура - перспективы развития социально-классовой, социально-производственной, социально-профессиональной, образовательной, квалификационной, возрастной и т. п. структур. 11. Социальные потребности - тенденции и перспективы их развития под действием закона возвышения потребностей и соответствующего изменения ценностных ориентации.

12. Общественная жизнь - перспективы развития общественного самоуправления, борьбы с преступностью, пьянством, неорганизованным производственным и потребительским перераспределением и другими антиобщественными явлениями.

... Предельное сужение круга проблем (при сохранении их целостности как системы) призвано облегчить задачу анализа особенностей их поискового прогнозирования. Ниже, в разделе о выборе парадигмы, мы более детально рассмотрим критерии выявления круга объектов, предметов и проблем социального прогнозирования. Пока же примем только что приведенную проблематику в качестве предварительных рабочих рамок для дальнейшего анализа профильных проблем предпринятого теоретико-методологического исследования.

ПРОГНОЗНЫЙ ПОИСК И НОРМАТИВЫ. Методологическая несостоятельность ориентации прогнозирования в общественных науках на безусловное предсказание (столь легко поддающееся здесь самоосуществлению или саморазрушению) привела к изучению способов разработки прогнозов, ориентированных на содействие оптимизации решений, повышения степени их объективности и, следовательно, эффективности. Это, в свою очередь, привело к открытию выдающегося значения - к открытию исследовательской техники поискового и нормативного прогнозирования, способного давать надлежащий эффект при выработке рекомендаций для целеполагания, планирования, программирования, проектирования, вообще управления на основе сопоставления данных прогнозного войска и нормативов.

Постепенное становление элементов такого подхода отчетливо Прослеживается в философской, социологической и экономической литературе прошлого (См.: Гендин А. М. Предвидение и цель в развитии общества. Красноярск 1970, с. 51.). Сам подход достаточно полно выработался ходе разработки теории социалистического планирования в СССР и был сформулирован в 20-х годах почти на уровне современных требований с той лишь разницей, что принятый ныне термин "поисковый" фигурировал тогда как "генетический", а термин "нормативный" носил довольно неточное и поэтому неудачное наименование "телеологический". "Всякий перспективный план народного хозяйства, будет ли то генеральный план, пятилетка или контрольные (погодовые - Лег.) цифры, - читаем мы в одной из статей тех лет, - должен представлять собой синтез директивы и прогноза, т. е. должен иметь определенную целевую установку и генетическое научное обоснование ее осуществимости. Часто возникающие среди плановых работников прения о том, какому из двух элементов должно "быть отдано преимущество, по нашему мнению, являются сплошным недоразумением, вытекающим из неправильной постановки вопроса. Телеология и генетика (норматив и поиск.- Авт.) не конкурирующие между собой антагонисты, а диалектически связанные друг с другом моменты единого гармонического целого. Перефразируя известное изречение Канта, можно сказать, что телеологические установки перспективного планирования без генетического их обоснования пусты, а генетические исследования без целевых установок слепы...

В самом общем виде поисковый прогноз (вплоть до выпуска в 1978 г. Комитетом научно-технической терминологии АН СССР сборника рекомендуемых терминов по прогностике его часто называли также изыскательским, исследовательским, трендовым, генетическим, эксплоративным и т. д.) можно определить как условное продолжение в будущее наблюдаемых тенденций в изучаемых явлениях, закономерности развития которых в прошлом и настоящем достаточно хорошо известны. При этом заведомо абстрагируются от возможных, а порой даже необходимых, неизбежных плановых, программных, проектных и организационных решений, способных существенно видоизменить наметившиеся тенденции. Ясно, что при таком подходе не может быть и речи об адекватном предвосхищении будущего реального состояния прогнозируемого объекта. Но прогнозный поиск как особая форма научного поиска и не ставит перед собой подобной задачи. Его суть и цель совершенно иные - выяснить, что произойдет, какие проблемы возникнут или назреют при сохранении существующих тенденций развития, т. е. при условии, что сфера управления не выработает никаких решений, способных видоизменить неблагоприятные тенденции.

Такая информация многим представляется гораздо менее интересной, чем смелая попытка предвосхитить будущее состояние того или иного объекта, "заглянуть в будущее", дать развернутую "картину будущего" и т. п. На деле же эта информация несоизмеримо ценнее для лиц, принимающих решения, чем самая живописная "картина будущего", о методологической несостоятельности которой неоднократно писали основоположники марксизма-ленинизма (на этом мы специально остановимся ниже). В качестве самой примитивной иллюстрации можно сослаться на пример водителя автомашины, который дал газ и убрал руки с руля. Ясно, что через какое-то время произойдет катастрофа. Но ведь на то и руль, чтобы вовремя предотвратить ее. В считанные доли секунды водитель сознает, что произойдет, если он не повернет руль. Он сознает также, в какую сторону и насколько он должен повернуть руль, чтобы достичь определенной цели (например, выехать на дорогу или обогнуть препятствие).

Пример с автомашиной, возможно, слишком примитивен. Но когда речь идет о науке и технике, об экономике и культуре, о политике и тому подобных явлениях, то здесь интуиции "водителя" мало. Сплошь и рядом неожиданно возникают сложные и трудные проблемы, для решения которых приходится затрачивать немало сил и средств. Если бы знать заранее, какие из текущих проблем будут осложняться в перспективе, а какие проблемы могут возникнуть из, казалось бы, вполне спокойного течения дел! Прогнозный поиск как раз и предоставляет такую поистине бесценную информацию, причем не только на считанные часы, дни, Недели, месяцы, когда уже поздно принимать меры для предотвращения назревающих трудностей, а на долгие годы и даже на ближайшие два-три десятилетия - вполне достаточный период для принятия своевременных мер средствами управления. Поисковой прогнозной технике исследования как бы противостоит нормативная: задание некоего оптимального состояния исследуемого объекта на период упреждения в прогнозе средствами целеполагания по заранее определенным критериям и как бы обратная экстраполяция тенденций из этого условного будущего в настоящее с целью выявить альтернативные пути достижения оптимума. Нормативному прогнозу и до сих пор некоторые футурологи на Западе отказывают в праве на существование, относя его к сфере планирования, программирования или проектирования. Они упускают из виду, что прогноз - поисковый или нормативный, все равно-представляет собой описательную, дескриптивную, вероятностную информацию, которая может быть использована, а может и не быть использована для обоснования принимаемых решений. Между тем план, программа, проект - это предписательная, прескриптивная, директивная информация, т. е. собственно решение того или иного характера. Целесообразно семижды семь раз "отмерить" прогнозные нормативы, прежде чем превращать их в плановые, программные, проектные, когда поправки обходятся слишком дорого. Из сказанного очевидно, что прогнозные поиск и нормативы не столько противостоят, сколько взаимно дополняют друг друга. Это дает возможность их разнообразного сочетания с одной и той же целью - содействия оптимизации решений. Так, по концепции киевской школы прогностики, поисковый (исследовательский) прогноз может составлять первый этап разработки прогноза, на котором получается сравнительная оценка значимости возможных вариантов развития. За ним следует программный прогноз (одна из разновидностей нормативного), который исходит из познанных общественных потребностей, тенденций, закономерностей развития и призван содействовать формулировке программы возможных путей, мер и условий для достижения соответствующих целей. Разработка завершается организационным прогнозом (еще одной разновидностью нормативного). На этом заключительном этапе выявляются ресурсы, средства, которые необходимы, чтобы тем или иным путем, проясненным программным прогнозом, достичь поставленных целей (Добров Г. М. Прогнозирование науки и техники. М., 1977, с. 30-31.).

В московской школе прогностики наряду с упомянутой существует концепция, согласно которой целевой, плановый, программный, проектный и организационный прогнозы ("обслуживающие" соответственно целеполагание, планирование, программирование, проектирование и организационные решения) могут носить как поисковый, так и нормативный характер, причем эффект оптимизации решений достигается на основе сопоставления данных поиска и нормативов (Прогнозирование в социологических исследованиях. М., 1978, с. 22-24.). Видимо, возможны и иные сочетания, но во всех случаях преследуется одна и та же цель: предоставить в распоряжение органа, принимающего решение, упреждающую информацию о назревании перспективных проблем и об альтернативных Путях их возможного оптимального решения.

ЛОГИКА ПРОГНОЗНОГО ПОИСКА. В основе исследовательской техники разработки поискового прогноза лежит простая идея: экстраполяция в будущее (или интерполяция отсутствующих значений) динамического ряда данных, закономерности развития которого в прошлом и настоящем известны. Однако экстраполяция (интерполяция) сама по себе может быть довольно сложной, учитывающей разнообразные факторы и повышающей, таким образом, информативность прогноза для органа, принимающего решения. На практике поисковый прогноз дает не одно, а целый веер возможных значений, позволяющих основательнее ориентироваться в складывающейся ситуации. Наиболее простой является так называемая прямая (механичеческая, наивная) экстраполяция, которая продолжает начатый динамический ряд со времени основания до времени упреждения прогноза, реализуясь по принципу: если имеется 1, 2, 3, 4 (период основания), то при условии невмешательства извне и сохранения наметившейся тенденции динамический ряд наверняка будет выглядеть как 5, 6, 7, 8 и т. д. по периоду упреждения (или в случае интерполяции: если 1, 2, 3-6, 7 , 8, то наверняка в середине окажется 4, 5). Не следует недооценивать эффективности такой логики многих случаях жизни важные социальные процессы развиваются именно подобным образом и прогноз на этой основе оказывается в высокой степени достоверным. Правда, на практике социальные процессы часто развертываются гораздо более сложным образом - не обязательно линейно, а, допустим, в геометрической прогрессии, экспоненциально, гиперболически, логистически и т. д. Однако на каждый такой случай существует или может быть выведена соответствующая математическая формула, позволяющая усложнять экстраполяцию до любой требуемой степени. Поэтому 1, 2, 3, 4 не обязательно должно означать в экстраполяции 5, 6, 7, 8. Экстраполяция может выглядеть и как 6, 9, 15, 24, и как 16, 32, 64, 128, и даже как 5, 4, 3, 2, 1 (в зависимости от используемой формулы). Она может быть не только количественной (статистической), но и качественной (логической) - например, при экстраполяции какого-нибудь явления на более широкий круг других явлений во времени или пространстве (либо в том и другом сразу) с использованием метода аналогии.

Но во всех самых сложных случаях, давая порой ценнейшую упреждающую информацию, подобная экстраполяция остается простейшей, механической, и ее не зря именуют наивной. Любую формулу ее построения переоценивать так же неразумно, как и недооценивать. Подобные приемы достаточно надежны только в тех естествоведческих прогнозах, где исследуемые процессы развиваются по той или иной выявленной кривой устойчиво, без каких-либо отклонений и колебаний. В социосфере такого рода процессы относительно редки. Как правило, они развиваются довольно сложным путем, претерпевая значительные изменения, с трудом или вовсе не поддаваясь математической формализации.

Значит ли это, что надо отказаться вообще от каких бы то ни было попыток экстраполяции процессов в социосфере? Нет, не значит. Исследовательская мысль выработала по меньшей мере два приема, позволяющих минимизировать недочеты прямой экстраполяции.

Один такой прием - определение верхней и нижней экстрем (крайних возможных значений) экстраполируемого динамического ряда по заранее заданным критериям. Предполагается, что за верхней экстремой простирается область абсолютно нереального, фантастического, а за нижней - область абсолютной невозможности функционирования прогнозируемого объекта, область катастрофического. Основная трудность сводится здесь к определению и обоснованию критериев построения экстрем. Но, как только эта задача более или менее удовлетворительно решена, получение ценной прогнозной информации-намного более содержательной, чем прямая экстраполяция,-остается лишь вопросом эффективности вычислительной техники.

Другой прием (не исключающий первого, а, скорее, дополняющий его) - определение наиболее вероятного значения с учетом данных прогнозного фона, т. е. внешних факторов, оказывающих существенное воздействие на развитие прогнозируемого объекта. Стандартный прогнозный фон в социальной прогностике давно разработан. Он состоит из семи групп (уровней) соответствующих данных: научно-технические и экологические, демографические, экономические, социологические, социокультурные, внутриполитические и внешнеполитические (международные). Необходимо выявить по каждой группе наиболее информативные в каждом конкретном случае показатели и соотнести их со значениями прямой экстраполяции, а если понадобится - и со значениями верхней и нижней экстрем. Эта задача также отнюдь не относится к разряду простых. Но, как только она решена, мы получаем еще одно, четвертое по счету значение прогнозного поиска, причем гораздо более содержательное для органов, принимающих решения, чем данные прямой экстраполяции и обеих экстрем.

Постараемся пояснить сказанное на условном, абстрактном примере. Допустим, имеется крупный город с населением в 1 млн. чел. и устойчивым механическим приростом последнего в основном за счет притока извне (поскольку крупные города, как известно, сами по себе почти никогда не обеспечивают расширенного воспроизводства населения), скажем, порядка 10 тыс. чел. в год. Спрашивается, как будет обстоять дело с численностью населения города в долгосрочной перспективе порядка 20 лет?

Обычная формулировка вопроса со стороны заказчика прогноза выглядит следующим образом: рассчитать сколько жителей города будет насчитываться через 20 лет. С точки зрения законов социальной прогностики вопрос поставлен некорректно, методологически неверно. Все зависит от особенностей социально-экономического развития страны, в которой расположен данный город, и от эффективности социального управления соответствующими процессами. В принципе на месте существующего города за 20 лет вполне можно соорудить город-дом на 100, 200, 300 млн. чел., т. е. на все население страны (существуют детально разработанные в инженерном и архитектурном отношении дизайн-проекты подобного города). Действенными стимулами вполне можно побудить все население страны сосредоточиться в этом городе-доме. Иной вопрос, целесообразно ли это, какие последствия вызовет подобное решение в социальном, экономическом, экологическом и политическом отношениях? С другой стороны, существующий город можно объявить заповедной зоной, полностью прекратить приток туда населения извне и даже вывести часть или все население в другие города. Разумеется, опять-таки возникает вопрос о последствиях.

Как решается эта проблема средствами поискового прогнозирования? Во-первых, вопрос переформулируется в более корректную подстановку: сколько жителей города может насчитываться (или было бы) через 20 лет при наметившихся тенденциях и при условии отсутствия решений, способных радикально видоизменить наблюдаемые тенденции?

Во-вторых, на этот вопрос мы получаем не один, а целых четыре ответа, образующих в совокупности упоминавшееся выше поисковое прогнозное поле-информацию к размышлению для принимающих решения. Первая компонента ответа - данные прямой экстраполяции,. служащие первоначальным ориентиром дальнейших прогнозных построении. 10 тыс. чел. X 20 лет = 200 тыс. чел. + 1 млн. наличного населения = 1200 тыс. в двадцатилетней перспективе.

Вторая компонента ответа - верхняя экстрема. Ясно, что поселить население страны в город-дом при существующих условиях - чистейшая фантастика. Мало того такой же фантастикой явились бы предположения (или предложения) многократно увеличить население города за счет других населенных пунктов: неизбежно возникли бы практически абсолютно неразрешимые вопросы о расселении и занятости столь быстро и существенно умножившегося населения. Перебирая один возможный критерий ограничения за другим, останавливаемся на наиболее реальном и действенном. Например, на потребности городской промышленности, городского - хозяйства в ключевом градообразующем элементе - рабочей силе (которую сам по себе город в нашем случае воспроизводить не в состоянии). Допустим, ежегодная потребность города в дополнительных рабочих руках оценивается в среднем порядка 30 тыс. чел. вместе с семьями в первое ближайшее десятилетие и 50 тыс. чел.- во второе. Тогда верхняя экстрема будет выглядеть следующим образом: 30 тыс. X 10 лет = 300 тыс. + 50 тыс. X 10 лет = 500 тыс. + 1 млн. наличного населения = 1800 тыс. в двадцатилетней перспективе, что означает почти удвоение численности населения города за время смены одного поколения другим со всеми проистекающими отсюда последствиями.

Третья компонента ответа-нижняя экстрема. Сразу исключаем варианты более или менее значительного обезлюдения города, поскольку это было бы для него равнозначно катастрофе. Мало того, катастрофой явился бы даже просто полный запрет притока в город новых жителей, так как в этом случае - в условиях чрезвычайно низкого уровня рождаемости в городах - наверняка произошло бы сравнительно быстрое постарение населения, резкое увеличение доли лиц пенсионного возраста, возникли бы чрезвычайные трудности нормального функционирования городского хозяйства из-за растущей массы вакансий на рабочие места, без которых город не может обойтись, но которыми горожане обычно пренебрегают, предоставляя их новоприезжим. Зато вполне можно предположить, что из города в обозримой перспективе будут выведены промышленные предприятия, загрязняющие окружающую среду, некоторые научно-исследовательские и учебные заведения, которые удобнее расположить в специальных городках, сократится какая-то часть административного аппарата, сложатся условия, стимулирующие выезд части пенсионеров в более комфортабельные для них населенные пункты и т. п.

Предположим, что все это в совокупности даст некоторое превышение оттока жителей над притоком и приведет к уменьшению численности населения города в среднем, скажем, на 10 тыс. в год. Тогда нижняя экстрема предстанет в виде формулы: 1 млн.- 10 тыс. Х 20 лет=800 тыс. чел. в двадцатилетней перспективе. Наконец, четвертая компонента ответа-наиболее вероятный тренд (экстраполированная в будущее тенденция) с учетом данных прогнозного фона. В нашем случае мы должны будем принять во внимание: возможность дальнейшей автоматизации предприятий промышленности и городского хозяйства, появление существенно новых средств транспорта и связи, что способно в совокупности намного сократить абсолютное и относительное число занятых в соответствующих сферах городского хозяйства (по данным научно-технического, особенно патентного, прогнозирования);

ограниченность ассигнований на градостроительство, что лимитирует обеспечение новоприезжающих жильем (по данным экономического прогнозирования);

прогрессирующее повсюду в городах снижение рождаемости, которое в какой-то мере компенсируется обычно положительным для города сальдо миграции, включая пригородную, так называемую маятниковую (по данным демографического прогнозирования);

рост потребностей в качестве и комфорте жилья, а также во все более значительном пространстве для общения, что еще более лимитирует обеспечение жильем новоприезжающих (по данным социологического прогнозирования); бурный рост учреждений всех подсистем народного образования, а также разнообразных учреждений науки и культуры, что "требует значительных дополнительных людских ресурсов (по данным социокультурного прогнозирования);

рост административного аппарата и вместе с тем ужесточение ограничений для притока в город новоприезжающих с целью ослабить возникающие перегрузки городской среды (по данным градостроительного прогнозирования). Что касается международного положения, то его в данном случае вполне допустимо постулировать неизменным на всю обозримую перспективу, так как всесторонний учет факторов международного характера потребовал бы разработки совершенно иного прогноза.

Оценивая "весомость" приведенных и им подобных факторов, мы значительно уточняем тренд-допустим, приходим к выводу, что ежегодный рост населения составит в среднем на обозримую перспективу не 10 тыс., но и не 30-50 тыс., а, скажем, 20 тыс., что дает через 20 лет примерно 1400 тыс. чел.

На первый взгляд может показаться, что "вилка" прогнозных показателей получилась чрезмерно широкой и потому малосодержательной: 800 тыс.-1200 тыс.-1400 тыс.-1800 тыс. Диапазон - целый миллион, что равнозначно величине исходного показателя. Гораздо заманчивее потребовать от разработчиков прогноза, чтобы они глубже обосновали какую-то одну цифру и остановились на ней, дав однозначный ответ на поставленный вопрос. Насколько бы это, казалось, разом упростило планирование и экономического, и социального, и архитектурного, и экологического развития города

Однако при более внимательном изучении вопроса оказывается, что подобная простота здесь, по старой пословице, хуже воровства. Как бы тщательно мы ни рассчитали наиболее вероятный тренд, отнюдь не исключено, что в будущем он претерпит значительные изменения (особенно если будут приняты какие-то радикальные решения) и тогда планы, программы, проекты окажутся построенными на песке, причем разработчики прогнозов невольно окажутся в прискорбной роли дезинформаторов, дезориентировавших плановые, проектные, управленческие органы.

Вот почему недопустимо недооценивать три поисковых значения ("прямое" и обе экстремы), служащих как бы внешними вехами наиболее вероятного тренда, показывающих границы реального в возможных изменениях последнего. Прямая экстраполяция в данном случае играет роль "печки, от которой легче танцевать", роль сдерживающего фактора при чрезмерном разбросе оценок противоречивых данных прогнозного фона. И все это относится, разумеется, не только к прогнозам роста населения города.

На деле "вилка" прогнозных данных обычно вовсе не так уж и велика. Четыре поисковых значения расширяют кругозор лиц, принимающих решения, показывают недопустимость решений, выводящих объект на уровень утопии или катастрофы, стимулируют эвристйчность мышления плановиков и управленцев, приучают их более основательно взвешивать возможные последствия принимаемых решений на несколько "ходов" вперед. Иными словами, четыре значения гораздо более действенно способствуют повышению степени объективности и, следовательно, эффективности решений, нежели одно. А ведь именно к этому, как уже говорилось, и сводится суть поискового прогнозирования.

Понятно, что в целевых, плановых, программных, проектных, организационных прогнозах эта специфика поиска будет проявляться различным образом, сообразно особенностям процессов разработки целей, планов, программ, проектов, организационных решений. Рассмотрение такого рода особенностей вывело бы нас за рамки настоящей работы. Однако в очерченной специфике гораздо больше общих черт, чем различий. Вот почему представляется гораздо более важным углубленно исследовать особенности прогнозного поиска в целом (что не исключает, разумеется, специальных исследований по каждой из перечисленных разновидностей прогноза). Главное при таком направлении работы-правильное понимание действительного характера результатов поискового прогностического исследования по только что очерченной логике последнего.

РЕЗУЛЬТАТ ПРОГНОЗНОГО ПОИСКА-ВЫЯВЛЕНИЕ ОЖИДАЕМОГО ПРОБЛЕМНОГО СОСТОЯНИЯ. А теперь вдумаемся, что конкретно мы получили, произведя прямую экстраполяцию, рассчитав экстремы и наиболее вероятный тренд. Означают ли в нашем примере цифры 800 тыс., 1200 тыс., 1400 тыс. и 1800 тыс. какие-то реально ожидаемые будущие состояния численности жителей нашего воображаемого города? Конечно же, нет! Ни простая, ни сколь угодно сложная экстраполяция - статистическая или логическая, все равно - никак не могут дать подобного результата: ведь, рассчитывая четыре поисковых значения, мы заведомо абстрагировались от возможных или даже прямо-таки необходимых решений, способных значительно видоизменить каждый из трендов. О каком "реально ожидаемом будущем состоянии" может идти речь, коль скоро город-явление социальное, в принципе управляемое, изменяемое (теоретически!) в любом мыслимом направлении, коль скоро существуют органы, способные принимать радикальные решения, в том числе с учетом сделанного прогноза? На деле мы получили не "реально ожидаемое состояние", к которому надо приспосабливаться (как при прогнозах погоды), а "проблемное состояние", комплекс проблем, которые надо решать. В нашем примере необходимость радикальных решений прямо проистекает из всех четырех поисковых значений: уменьшится или население миллионного города на 200 тыс., увеличится ли на 200, 400, 800 тыс.- во всех случаях нормальное функционирование городского хозяйства, нормальная жизнь города абсолютно невозможны без решения множества проистекающих из этого проблем, для чего специально и существуют органы планирования, проектирования, управления.

Эти, казалось бы, само собой разумеющиеся положения обычно полностью игнорируются заказчиками социальных прогнозов, требующими, чтобы им возможно более точно предсказали ожидаемое состояние прогнозируемого объекта и притом возможно ближе к реальности, так, чтобы им оставалось лишь более или менее удачно приспособить свою деятельность к такому наперед заданному состоянию. При этом мало кому приходит в голову, что такое требование абсолютно несостоятельно как в теоретико-методологическом, так и в практически-методическом отношении.

С точки зрения теории научного предвидения реальное будущее состояние социальных (т. е. в принципе управляемых) объектов принципиально непредсказуемо. Если бы такое состояние могло стать достоверно известным, вся деятельность людей совершенно изменила бы свой смысл, оказавшись сведенной к достижению чего-то заранее известного, наподобие "деятельности" заводной игрушки, робота, любого механизма, прибора, машины, аппарата. Иными словами, человеческое общество перестало бы быть человеческим, сделавшись "кибернетическим", "телеологическим", "запрограммированным" и т. д.

В древнегреческой мифологии не случайно самым страшным наказанием для людей боги избрали не столько физические муки, сколько муки душевные, например: наказуемому (как и богам) становилось достоверно известно будущее и этого он, как человек в отличие от богов), не мог перенести, сознавая бессмысленность при таком положении своего собственного существования. Мефистофель, знавший наперед, как именно использует Фауст дарованную ему "вторую молодость", мог только разражаться своим знаменитым смехом. Если бы человек-Фауст, скажем, по милости Мефистофеля, с такой же достоверностью узнал свое "будущее реальное состояние" он, наверное, покончил бы с собой или сошел с ума намного раньше несчастной Маргариты. Или, добавим, превратился бы в такого же демона, как и Мефистофель, которому все человеческое чуждо. Иными словами, перестал бы быть человеком.

Вот почему "будущее реальное состояние" управляемых явлений вполне можно предвосхитить художественными образами искусства, предчувствовать психологически, осмыслять философски (мировоззренчески), пророчествовать с позиций религии, но никоим образом нельзя, невозможно предсказывать с позиций науки. На это существуют гносеологический, методологический и просто логический запреты, ибо смысл деятельности людей, смысл управления социальными явлениями и процессами как раз и заключается в том, чтобы "творить" отнюдь не известное наперед будущее сообразно определенной цели, "бороться" за то или иное будущее, отнюдь не детерминированное заранее в деталях какими-то сверхъестественными силами.

Известно, конечно, что в развитии человеческого общества существуют определенные закономерности, которые поддаются познанию. Но знание законов развития общества вовсе не тождественно знанию результатов этого развития заранее. Азбука диалектического и исторического материализма гласит, что в объективные закономерности развития общества органически включаются субъективные факторы-чаяния, стремления, действия людей, их борьба за (или против) претворение этих законов в жизнь. Эти факторы, порождаясь объективными закономерностями, в свою очередь, оказывают на последние определенное воздействие - положительное или отрицательное, это уже другой вопрос.

"Попытка учесть наперед шансы с полной точностью была бы шарлатанством или безнадежным педантством" - писал В. И. Ленин. "Как скоро пойдет это развитие дальше, как скоро дойдет оно до разрыва с разделением труда, до уничтожения противоположности между умственным и физическим трудом, до превращения труда в "первую жизненную потребность", этого мы не знаем и знать не можем", ибо материала для решения таких вопросов нет... Какими этапами, путем каких практических мероприятий пойдет человечество к этой высшей цели, мы не знаем и знать не можем.

Еще более ярко проявляется несостоятельность тщетных попыток предвосхитить "реальное будущее состояние" управляемых явлений на практически-методическом уровне. Здесь мы оказываемся в контексте процессов и явлений, связанных с развертывающейся на наших глазах научно-технической революцией и ее далеко идущими социально-экономическими последствиями. "Революция" в буквальном переводе на русский язык означает "переворот", причем, разумеется, не в смысле "с ног на голову" (или наоборот), а в смысле возникновения качественно нового состояния. Изучить предпосылки возникновения такого состояния можно, а предсказать в деталях, каким будет это состояние, принципиально нельзя. Иначе "революция" перестала бы быть революцией, а свелась бы к выполнению предначертанной кем-то программы.

Возьмем для примера рост числа научных работников, который совсем недавно характеризовался в ряде стран темпами, равнозначными удвоению численности занятых в науке за какие-нибудь пять лет (ныне темпы несколько снизились, но все равно остаются относительно высокими). Экстраполяция соответствующего динамического ряда в будущее со всей, казалось бы, очевидностью приводит к выводам, что спустя всего несколько десятилетий число ученых достигнет четверти, половины, трех четвертей и т. д. взрослого населения страны, а затем превысит вообще все население страны. Явный абсурд. Между тем общеизвестно, что полностью приостановить или хотя бы резко затормозить этот процесс при существующем положении вещей (т. е. без качественных преобразований) было бы равносильно обречь науку на явное падение эффективности: произойдет стремительное "постарение" возрастной структуры научных коллективов и их "отдача" в народное хозяйство - и без того оставляющая желать лучшего в сопоставлении с ростом числа ученых - катастрофически упадет, поставив под вопрос целесообразность самого их существования.

Что же реально показывает данный прогнозный поиск? Только одно: все более назревающую сложнейшую социальную проблему, которую можно и должно решать средствами социального управления на возможно более прочном научном основании анализа, диагноза и прогноза,-и ничего больше.

Еще пример - перспективы роста народонаселения Земли. Как уже говорилось, сравнительно недавно его темп превышал 2% в год, что равнозначно удвоению примерно за три десятилетия. Любители математических досугов не поленились подсчитать, через сколько именно сотен лет при таких темпах роста на каждом квадратном метре земной суши, а затем и Земли вообще окажется по человеку (примерно через 700 лет). И через сколько именно лет (примерно через 1600 лет) при тех же темпах общая масса человеческих тел сравняется с массой Земли, а затем (через 2200 лет) с массой Солнца и всех планет солнечной системы, наконец (через 4700 лет) - с массой всей нашей Вселенной. Еще один абсурд: общеизвестно, что даже в популяциях животных при чрезмерной скученности срабатывают механизмы, возвращающие популяцию к оптимальным для нее масштабам. Можно быть уверенным, что в людской популяции такого рода механизмы сработают - уже срабатывают! - еще энергичнее, так как подкреплены сознательным целенаправленным поведением людей.

Но какие механизмы и каким поведением? Пока что полного ответа на этот вопрос не существует. Очень неубедительно выглядят мажорные предсказания некоторых демографов, успокаивающих публику, будто на протяжении XXI в. "все образуется само собой". Точнее было бы сказать, что налицо еще один сложнейший комплекс социальных проблем, которые предстоит решать по ходу дальнейшей индустриализации и урбанизации развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки.

Последний пример. По подсчетам некоторых ученых, при современных масштабах и темпах развития научно-технического прогресса производство энергии на Земле через 240 лет превысит количество солнечной энергии, падающей на нашу планету, через 800 лет-всю энергию, выделяемую Солнцем, а через 1300 лет- полное излучение всей нашей Галактики. Снова абсурд (хотя бы потому, что Земля не выдержит такого "накала" энергии). С другой стороны, весь научно-технический и связанный с ним социальный прогресс человечества в его настоящем виде неразрывно связан с нарастающим производством энергии. Какое тут может быть "реальное будущее состояние"? Мы снова сталкиваемся со сложнейшим комплексом проблем глобальных масштабов - не только научно-технических и экономических, но и социальных, прежде всего социальных. Этот перечень можно продолжать без конца на всех уровнях, от глобального до регионального и локального. И всюду мы будем сталкиваться не с "будущим реальным состоянием", а с ожидаемым проблемным состоянием, с перспективными проблемами, каждая из которых вносит свой вклад в своеобразную ситуацию- проблемную ситуацию.


OCR: Студенческая лаборатория политического прогнозирования при кафедре политической психологии СПбГУ. С разрешения И.В. Бестужев-Лады.
И.В. Бестужев-Лада. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ПОИСКОВОГО СОЦИАЛЬНОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ
Из книги: ПОИСКОВОЕ СОЦИАЛЬНОЕ ПРОГНОЗИРВОАНИЕ: ОПЫТ СИСТЕМАТИЗАЦИИ, Москва, 1987, издательство "НАУКА".