Стоменов: - Самым занятным, Сергей Дмитрич, то будет, что Магом Силы Смертной чаще всего люди сами по себе становятся. Я этим не то имею в виду, что Магов этих рыщет по планете неисчислимые тысячи, нет, нас мало, может, пятьдесят будет на землях всех, а может, и того меньше... А то имею, что науку эту преподаем мы исключительно редко. Вот я один разик попробовал, да только не вышло у меня, Никола одному науку полную дал, да еще одна, Никитовская Дарья, мужика одного в разумение привела великое... А так - семя Кривошеевское по миру ход имеет, вот иногда к третьему колену плод ладный и делается. Никакой науки от нас он не ведает, а просто жизня его так укладывается, что приходит он к нам вольно или невольно. С ним, пока он еще хранителей не ведает, все равно они незримо рядом будут, от смерти его сохраняют и от калекства - но ни от чего более. Муки у него будут душевные и физические - пускай, трудности всякие и удерж разный - хорошо, потому как через это он к нам и прийти сможет. Мы этого нарочно не делаем, а так - само как-то все устраивается, как надо... Если не сдюжил такой из роду нашего, руки на себя наложить вздумал - то хранитель его никогда не остановит, потому как: чему быть - тому и быть. Был и другой еще, Кириллом звали, семя земель Алтайских - да только не сдюжил он на году двадцать четвертом, ума лишился напрочь, как первый ваш докучник, который со мной калякал...

Следователь: - Суровые вы люди будете...

Стоменов: - Это если по-людски, по-обычному кумекать, то может, и суровость есть, да только по нашим понятиям нету здеся никакого, о котором толкуете вы так много. Природности нашей земной - хоть Кирилл ентот в дом душевный попал, хоть муха на взгорке бзднула - никаких трагедиев не будет. Думаешь, слезу кто-то по нему пустил? Пустое все это... Родители его - те, конечно, убивались шибко, а нашему роду Кривошеевскому да Никитовскому - прок один, и ничего иного, потому как род крепок быть должон и слабости внутренней в себе не иметь...

Следователь (перебивая): - Стоп! Стоп! Секундочку, Андрей Николаевич! Это что выходит - если я ребенку своему кровь дал, чтобы его жизнь спасти, - я что, род свой ослабил?..

Стоменов: - Ты, Дмитрич, холм с горой не путай... Какой у вас род-то? Потеха одна... Семью царскую или больно знатную уразумей - нешто род силен их, если семя они друг дружке дают в строгости? Мы знание друг дружке передаем и Силу великую, а они? Богатства свои да чинства с лаврами - разве сильным этот род будет? Уважать его будут людишки мелкие - это да, да дохторов знатных нанять можно, чтоб пеклись о хворях их многочисленных... Вот и вся сила их худая...

У меня, Дмитрич, да и у каждого из Никитовских и Кривошеевских по девять хранителей будет у каждого. Мои Андрюши заботу имеют, чтобы со мной смерти случайной не вышло или еще какой оказии. Но даже случись так, что не смогут хранители тебе подмогу оказать, - неужто ты думу имеешь, что кто-то из рода нашего подсоблять мне будет? Никогда этого не случится, потому как все необходимое дано тебе родом твоим и боле никто о тебе персонально не печется. Сгинул ты - никто не обрадуется, но и никто не закручинится, а выжить смог в минуту тяжкую, сдюжил - так ведь и тогда никто открытку проздравительную не шлет и поклон уважительный не бьет... Мы целое единое есть - и в то же время каждый сам по отдельности будет, так заповедовано, так наказано, таковы Законы наши... Ты только не подумай, что я могу вот так запросто людьми лихими в переулке убитым быть, иль, положим, под машину грузовую попасть насмерть... Это я так, для слова красного сказал, чтоб ты, Сергей Дмитрич, меня уразумел лучше, но только не бывать такому в жизни нашей. Сами мы в царство мертвое уход делаем, когда время нужное настает, - и никому другому вместо нашего не сделать смерть семю Кривошеевскому...