Традиционная периодизация исторического процесса, несущая черты простой причинности, удобна и доступна благодаря преимущественному заключению от причины к следствию. Смыкаясь со своеобразным гранулированием времени, она расчленяет тело исторической реальности, которое наделено иерархически совершенной анатомией и порядком субординации, превращая, зачастую, массив фактов в ряд искусно состыкованных частей. Ущербность практики разбиения исторического потока в том, что выделенным при задании смысловой направленности продолжительного процесса отрезкам времени приписываются уникальные доминанты, что неизбежно порождает стадиальную окраску явлений. Периодизация приводит чаще всего к тому, что оригинальность факта покрывается унифицирующей пленкой эпохи или века, а его интерпретации определяются не столько внутренними характеристиками, сколько соотнесенностью факта со временем его появления. Конечно, исторический материал членится на периоды, эволюции необходим момент прерывистости, дискретности и необратимости в конечных длительностях, но адекватным отражением подобного членение может быть лишь безобъектная, 'лишенная опоры' периодизация, не благоволящая вводным установкам исследователя.

Гипотетический смысл истории уничтожается по мере того, как философия все больше нуждается в чем-нибудь вневременном для того, чтобы придать временному историческому процессу объективный смысл. Что же касается комплексной обусловленности исторических феноменов, то она с одной стороны не противоречит возможности построения такой модели развития цивилизации, в которой процессы сводятся к какому-либо общему толкованию, а с другой - создает изрядные сложности при работе с фактами.

Подобно точке в многомерном пространстве факт сопрягается с некоторым количеством координат, однако не обладает сам по себе реальностью, оставаясь составной частью некоего организма фактов, множества, принимаемой во внимание исходной базы данных. Более того, система координат, применяемая к событию или к их группе, включающая в себя определенную систему рассмотрения и методы координирования, в своем исходном пункте может полагаться как произвольная. За пределами рассмотрения неизбежно остаются события, не имеющие признаков, положенных изначально основными, так как в любом случае используемый в дальнейшем исследовании факт зависит от позиции субъекта исследования и представляет собой результат выбора из 'базы данных' события, имеющего значение. Такая выборка представляет собой конечное множество элементов, сгруппированных в соответствии с некими принципами. В результате даже бесстрастные хронологические данные приобретают различное значение в различных множествах, а конкретные события могут представать перед исследователем как организованные или как такие, организация которых находится вне зоны непосредственного анализа.

В ходе любого исследования из истории вычленяется некий условно изолированный ряд или некоторое количество подобных рядов, на анализе которых концентрируется основное внимание. Элементы ряда, связанные между собой в неравной степени, непосредственно друг друга не определяют, что требует в каждом конкретном случае проверять обстоятельства на причинную уместность, возможную преемственность, степень непрерывности или дискретности. Преемственность вовсе не является самым очевидным свойством истории, а в пользу причинных закономерностей может свидетельствовать лишь абстрактное единство мирового порядка, относимое, скорее, к формам человеческого сознания, имеющим необходимость связывать всякое изменение с чем-либо предшествующим. Принципы тотальной причинной связи элементов в смысловом ряду отсутствуют, а прерывистость, скачки, точки - составляющие универсума - позволяют совершить переход от понятий связи к понятиям взаимной координации, отношения субординации и пропорциональности. Каждый элемент ряда, таким образом, включается лишь в сеть отношений с другими элементами этого ряда и, возможно, с элементами иных рядов, что подтверждает свойственную истории фундаментальную неопределенность.

Уделом историка остается конструирование, в основе которого лежит 'интерпретация фактов, прячущих реальность'. При работе с длительными процессами история может быть не более чем интерпретирована или расшифрована в определенной мере и относительно определенных общих аспектов. Однако наиболее плодотворные результаты порой приносит перенесение в философию методов исследования, выработанных в других областях науки. Именно в научных исследованиях, касающихся глобальных проблем или длительных процессов, недостаточность 'отраслевого' принципа наиболее заметна и вызывает необходимость использования принципов, направленных на оформление синтеза научных достижений различных дисциплин для решения задач отражения системного строения изучаемой реальности. Философия истории может конвенционально допустить при построении своих конструкций использование физических, математических и прочих подобных выкладок в качестве источника аналогий и ассоциаций. Подобное конвертирование касается, прежде всего, узкоспециальных законов. Относительно общих законов можно допустить, что они имеют совершенно аналогичные функции в истории и в естественных науках.