В XIV веке была распространена и официально признана христианской церковью, идущая от патристической традиции, точка зрения, что эпикуреизм - безнравственное и безбожное учение. Однако уже первые гуманисты - Петрарка и Боккаччо - стремились реабилитировать Эпикура. Опираясь на свидетельства Сенеки, Петрарка утверждал, что Эпикур был высоко моральным человеком , хотя и отрицал вечость мира и бессмертие души. Боккаччо в короткой новелле в 'Декамероне' рассказывал с большой симпатией об эпикурейце Гвидо Кавальканти, называл его одним из лучших логиков и знатоков естественной философии, приятнейшим человеком, остроумным собеседником и глубоко порядочным человеком, хотя он и пытался доказать, что бога нет.

Особое внимание к эпикурейской этике проявилось к первой четверти XV века, когда гуманистами была осознана не только ценность земной жизни, но и оправданы разнообразные телесные и душевные потребности человека, тогда и сформировался подлинный интерес к эвдемоническим исканиям Эпикура.

Антропоцентризм гуманистической философии эпохи Возрождения был связан с переосмыслением средневековой картины мира, отказом от телеологизма и теоцентризма, перенесением философского интереса на проблемы морали. Гуманисты стремились создать этическую доктрину, основанную на представлении о единстве в человеке материального тела и божественной души, в котором природное и божественное находятся не в противоборстве, а в гармонии. В отличие от традиционного христианского представления о том, что во имя спасения души необходимо преодолевать земные соблазны, гуманистическая этика провозглашала основным принципом существования человека - следование природе. Гуманисты противопоставляли христианскому аскетическому отрицанию мира приятие земного существования со всеми его радостями. Этим объясняется и возрождение эпикурейской этики, прежде всего, учения о наслаждении.

Начинавшемуся возрождению эпикуреизма способствовал Леонардо Бруни, который в трактате 'Введение в моральную философию' излагал этическое учение Эпикура и выделял в нем признание наслаждения как высшей цели и значение добродетели для получения наслаждения. Неоднократно писал об этике Эпикура Франческо Филельфо, защищая его от ложных обвинений, отличая его этику от учения киренаиков. Филельфо делал попытки согласовать этическое учение Эпикура с христианскими принципами, указывая на то, что Эпикур более высоко оценивал наслаждения духа, нежели наслаждения тела.

Первым сочинением по реабилитации эпикуреизма, превратно понятого и извращенного в классической и христианской традициях, стал труд Козимо Раймонди 'Речь в защиту Эпикура против стоиков, академиков и перипатетиков'. Апология этики Эпикура опиралась у Раймонди на представление о равноправии духовного и телесного, свойственного человеческой природе, а высшее благо определялось им как наслаждение. Раймонди писал, что 'все пребывали в большом заблуждении, пока наконец не появился Эпикур. Он исправил ошибки древних философов и создал истинное, не подлежащее сомнению учение о счастье' [2]. Защищая эпикурейскую этику с позиций натурализма, Раймонди, исходя из представления о том, что сама природа заложила в человеке стремление к наслаждению, критиковал стоиков за отрицание значимости потребностей тела. Он указывал на то, что стремление к счастью, заключающемуся в наслаждении, - движущая сила всей человеческой деятельности. Личная польза, связанная с естественными потребностями, заставляет человека искать наслаждение, а наставляет его на этом пути - добродетель.

Дискуссия об эпикурейских симпатиях Лоренцо Валлы, автора знаменитого диалога 'О наслаждении' (1430-1439), в переработанном виде получившего название 'Об истинном благе', а в окончательной редакции 1441 года - 'Об истинном и ложном благе', начатая его современниками и продолжающаяся до сих пор, свидетельствует о неоднозначности его позиции и недопустимости ее прямолинейного толкования. Диалог написан как спор эпикурейца (Антонио Панормиты), стоика (Лоренцо Бруни) и христианина (Никколо Никколи). Одни исследователи приписывали Валле мнения эпикурейца, другие - христианина, третьи утверждали, что в диалоге представлено сопоставление трех или двух этических доктрин с целью оправдания их синтеза.

В оправдании моральной доктрины Эпикура существует известная преемственность между Валлой и Эразмом Роттердамским, который был знаком с идеями своего итальянского предшественника. Эразм оценивал эпикуреизм как учение не о телесном, но о духовном удовольствии, и высказал в диалоге 'Эпикуреец' (1533 г.) парадоксальные суждения, отражающие проводимую им эпикуреизацию христианства: 'нет больших эпикурейцев, чем благочестивые христиане', что никто так не заслуживает имени эпикуреец, как сам Христос, подавший 'помощь гибнущему роду человеческому'. Эразм писал, что 'грубо заблуждаются некоторые, кто болтает, будто Христос от природы сам был печален и мрачен и нас будто бы призвал к безрадостной жизни. Напротив, лишь он показывает нам жизнь самую приятную из всех возможных и до краев наполненную истинным удовольствием'.