Появление Н. К. Рериха в Харбине в 1934 году можно сравнить только с метеором, прочертившим огненную черту на мрачном ночном небе, - неожиданным, негаданным.

Маньчжурия захвачена японцами, ее естественные богатства стремительно разбазариваются. Существует марионеточное правительство 'императора' без власти Пу-и. Харбин, заложенный русскими строителями Китайской Восточной железной дороги, разросшийся в крупный торговый центр, битком набит российскими беженцами самых разнородных мастей. И весь этот люд борется и бьется над одною главною проблемою - как выжить? Как создать себе хоть сколько-нибудь сносное существование?.. Существуют различные эмигрантские организации, партии, землячества, возникает фашистская партия во главе с Родзаевским. И над всеми этими партиями, и над серой массой беспартийных эмигрантов протянута когтистая лапа японских милитаристов, решивших использовать эмигрантов в качестве подсобной силы в своем марше хищнических захватов. Вот этот фон, на котором в последней декаде апреля 1934 года внезапно появился Рерих.

Его приезд производит впечатление разорвавшейся бомбы. Вся общественность взбудоражена. Квартира на Садовой улице, где поселился Н. К. Рерих и его сын Юрий, превращается в место беспрерывного паломничества - туда без конца устремляются посетители. Благо бы общественные деятели или художники, а то - простой народ, далекий от искусства, рядовые эмигранты, которым, казалось бы, и разговаривать с Рерихом не о чем. И посетителей так много, что Рерих вынужден нанимать специального швейцара, который стоит у дверей кабинета и пропускает туда строго по очереди и только предварительно записавшихся. Первые дни, чтобы попасть к Рериху, нужно было записаться за несколько дней вперед. Правда, через какое-то время поток начал стихать, чему были особые причины...

Но почему - почему к нему так устремлялись? Оставим в стороне чинов иностранных консульств, которые могли нанести визит художнику с мировым именем, преследуя как свои личные, так и служебные цели, отбросим японских соглядатаев и представителей различных эмигрантских организаций, пришедших, может быть, лишь в надежде чем-либо поживиться для своих организаций, оставим также в стороне различных 'прожектеров' и лиц, предлагавших свои услуги по части организации экспедиции в Монголию, слухи о которой всколыхнули безработных, и расскажем про одного из тех, кто устремлялись к Н. К. Рериху, сами точно не зная - зачем.

'Я и моя жена - беженцы. Мы не принадлежим к тому классу старой России, представители которой бежали за границу с туго набитой мошной и шкатулками с бриллиантами. Суровый лик нарождающегося в жестокой борьбе нового строя напугал их, и они бежали в Харбин. Заполненный до отказа такими же беженцами, город встретил нас неласково, трудно найти комнату, куда приткнуться на первое время, а еще труднее найти хоть какой-нибудь заработок. Домохозяин уже напоминает, что пора платить за комнату, денег нет - начинается продажа вещей.

И тогда жене приходит в голову, как ей кажется, блестящая идея: она будет делать больших красивых кукол, оденет их в древние национальные костюмы боярышень, благо она училась художествам, а муж будет продавать продукцию...