За последние 20 лет шаманизм перестал быть лишь важной темой антропологических исследований и постепенно перешёл в сферу практических интересов широкого круга людей,

заинтересованных в духовном росте и целительстве.

Поскольку само слово 'Шаманизм' берёт начало от коренных народов Сибири, и в настоящее время используется в различных значениях в современном обществе, необходимо объяснить, как я понимаю и использую этот термин.

С обычной, поверхностной точки зрения шаман - это такой человек, у которого есть знания и возможности для взаимодействия со сверхъестественными силами, чаще всего для целительства. Этими силами могут быть духи, боги, сущности, энергии или Бог.

В начале интерес многих исследователей в шаманизме заключался в поиске 'настоящего шамана' для исцеления или 'благославления' его или её сверхъестественной силой. По прошествии лет цель поисков изменилась. Теперь люди сами хотят стать шаманами, чтобы излечивать других, излечивать мир. Книги, семинары и рабочие группы по шаманизму усиленно предлагаются по всему миру. Многие читают эти книги и участвуют в таких семинарах, фантазируя о том, как они станут шаманами, получая доступ к силе и решая извечную проблему того, чтобы перестать быть 'никем', и стать Кем-то. Эти поиски - лишь ещё один пример того, что мы пытаемся сделать, когда испытываем недостаток в смысле нашей собственной жизни.


Интересно отметить, как для современного человека идея шаманизма тесно связана с идеей обретения силы. Силы, используемой для исцеления, изменения событий в ходе жизни, силы вызывать дождь или приносить удачу и так далее. Мой опыт жизни с коренными жителями Мексики показывает абсолютно другую перспективу. Шаманизм связан с идеей служения гораздо больше, чем с идеей силы.

Шаманы из плоти и крови, которых я знаю, осознают свою роль в служении своей общине как первостепенную. То, что изумляет в них, это не то, как много силы они имеют, но как велика их способность служить другим, ничего не требуя в награду. Они не берут плату за свою работу. Вместо того, чтобы зарабатывать своими способностями, они являются беднейшими из бедных поскольку кроме того, что они трудятся как и все остальные, живя жизнью крестьян, они дополнительно проводят большое количество времени служа интересам общины.

Видя их исключительное великодушие и благородство духа, я всегда сопротивлялся тому, как понятие 'шаманизм' используется в нашем современном мире, где склонность к упрощению является нормой. В настоящее время любой, кто прочитал что-либо о знаниях индейцев или участвовал в семинарах по шаманизму, может представляться 'шаманом' с целью продажи образа, которым могли бы восхищаться другие.

В моей работе, ведя лекции и семинары по всему миру в течение долгого времени, я был свидетелем, как организаторы семинаров, репортёры и многие другие пытались прикрепить ко мне ярлык 'шамана'. Я никогда не принимал этого потому, что я знаю настоящих шаманов - как они жертвуют всю свою жизнь служению духу без намёка на чувство собственной важности во всём, что они делают. Именно поэтому я никогда не ставил себя на один уровень с этими босоногими мужчинами и женщинами. Я понимаю, что моя аудитория может быть и не такая большая потому, что я не участвую в танцах с масками, пытаясь быть шаманом или 'нагвалем'.

Я полагаю, что в большинстве случаев за настоятельной необходимостью носить титулы кроется чувство собственной важности. Необходимость представить себя значимым перед окружающими принесла много вреда, как для самих 'светил', так и для их последователей.